Золотая рыба

На берегу большой реки жили в ветхом шалаше старик да старуха. Бедно жили они: каждый день старик отправлялся на реку рыбу ловить, старуха эту рыбу варила или на углях пекла, тем только они и сыты были. Не поймает старик ничего, так и новее голодают.
А в реке той обитал золотоликий бог Джала Камани, владыка под. Вот как-то раз стал старик сети из реки вытаскивать, чувствует: что-то больно тяжелы нынче сети. Потянул он изо всех сил, кое-как вытащил сети на берег, заглянул — и глаза зажмурил от яркого блеска: лежит в его сетях огромная рыбина, вся будто из чистого золота отлитая, плавниками двигает, усами шевелит, во псе свои рыбьи глаза на старика смотрит. И говорит золотая рыба старому рыбаку:
— Не убивай меня, старик, не уноси меня, старик, к себе домой. Отпусти ты меня лучше на волю, а за это проси у меня чего хочешь.
— Чего же мне попросить у тебя, чудо-рыба? — говорит старик.— Нет у меня ни дома хорошего, ни рису, чтобы голод утолить, ни одежды, чтобы тело прикрыть. Если ты по великой милости своей все это мне пожалуешь, я тебе до самой смерти благодарен буду.
Выслушала рыба старика, мотнула хвостом и сказала:
— Иди восвояси. Будет у тебя и дом, и еда, и одежда. Отпустил старик рыбу в реку, сам домой пошел. Только, когда
пришел, узнать ничего не может: стоит вместо шалаша из веток дом из крепких тиковых бревен, а в доме том есть просторные лавки, чтобы гостей усадить, и стоят там целые блюда белого риса, чтобы досыта поесть, и лежат грудой одежды нарядные, чтобы в праздник людям на глаза показаться не стыдно было. Говорит старик своей жене:
— Видишь, старуха, как нам с тобой повезло: не было у нас ничего, а теперь всего вдоволь. Скажи спасибо золотой рыбе, что сегодня мне в сети попалась. Это все она нам дала за то, что я ее на волю отпустил. Кончились теперь наши беды и несчастья!
Услыхала старуха, что ей муж рассказал, и только вздохнула, головой покачала, а потом и говорит:
— Эх, старик, старик!.. Много лет ты прожил на свете, а ума у тебя меньше, чем у младенца новорожденного. Разве так просят?.. Ну съедим мы рис, одежду сносим, а дальше-то что?.. Ступай сейчас обратно, проси у рыбы пятерых слуг, проси дом новый — да не эту жалкую лачугу, а большой, хороший,— такой, чтобы самому царю в нем жить было не стыдно… И пусть будут в том доме кладовые, полные золота, пусть от риса и чечевицы амбары ломятся, на заднем дворе пусть новые повозки и плуги стоят, а в стойлах буйволы — десять упряжек… И еще проси, пусть рыба тебя старостой сделает, чтобы во всей округе люди нас почитали и уважали. Ступай, и пока не выпросишь, домой не возвращайся!
Очень не хотелось старику идти, но спорить с женой он не стал. Пошел он к реке, сел на берегу и стал рыбу звать:
— Явись ко мне, чудо-рыба! Выплыви, золотая рыба! Через малое время замутилась в реке вода, всплыла золотая
рыба со дна речного — плавниками двигает, усами шевелит, во все свои рыбьи глаза на старика смотрит.
— Слушай, чудо-рыба,— говорит старик,— попросил я у тебя, да, видно, мало… Недовольна моя жена: хочет, чтобы ты меня в нашей округе старостой сделала, и еще она хочет дом вдвое больше нынешнего, хочет слуг пятерых, и буйволов десять упряжек, и риса полные амбары, и украшений золотых хочет, и денег…
Выслушала золотая рыба старика, махнула хвостом и сказала:
— Пусть все так и будет!
И с этими словами обратно в реку нырнула.
Пошел старик домой. Видит: собрались на дороге все окрестные жители с трубами, с барабанами, в руках держат богатые подарки и гирлянды цветов. Стоят не шелохнувшись, словно ждут кого-то. Как увидели крестьяне старика, повалились все на колени и закричали:
— Староста, староста! Вот он, наш любимый староста!.. Тут барабаны забили, трубы заиграли, посадили крестьяне
старика в разукрашенный паланкин, на своих плечах до дому донесли. А дом у старика опять новый — не дом, а дворец, а в доме том все, как он просил у рыбы.
Зажили с тех пор старик и старуха счастливо и безбедно, всего у них, кажется, было вдоволь, а старуха все ворчала. Месяца не прошло, как снова она стала к старику приставать:
— Разве это уважение, разве это почет? Подумаешь, большой человек — староста! Нет, нужно, чтобы ты опять к рыбе пошел да попросил ее хорошенько: пусть сделает тебя над всей землей махараджей*. Иди, старый, проси, а не то, скажи, старуха, мол, моя ругаться будет…
— Не пойду я,— отвечает старик.— Или ты не помнишь, как мы раньше жили, как мы голодали, как бедствовали? Все нам рыба дала: и еду, и одежду, и новый дом! Мало тебе показалось, так она нас богатством одарила, меня во всей округе первым человеком сделала… Ну чего тебе еще надо?
Сколько ни спорил старик, сколько ни отказывался — старуха ни в какую: иди, мол, к рыбе, и все тут. Что ж бедному старику делать оставалось — пришлось снова на реку идти. Сел он на берегу и стал звать:
— Выплыви, золотая рыба! Явись ко мне, чудо-рыба! Позвал он раз, позвал другой, позвал третий… Но никто не
выплыл на его зов из глубины вод, словно и не было в реке золотой рыбы. Долго ждал старик, потом вздохнул и домой поплелся. Видит он: стоит на месте богатого дома ветхий шалаш и сидит в том шалаше его старуха — в грязных лохмотьях, волосы, словно прутья старой корзины, во все стороны торчат, больные глаза струпьями залепило. Сидит старуха и горько плачет. Посмотрел на нее старик и сказал:
— Эх, жена, жена… Говорил ведь я тебе: много хочешь — мало получишь! Говорил я тебе: старуха, не жадничай, потеряешь и то, что имеешь. Ты моих слов тогда не слушала, а вышло-то по-моему! Так чего же теперь плакать?